«Каторга (от греческого katergon - галера) - в эксплуататорских государствах особый вид наказания за уголовные и политические преступления. Сочетала лишение свободы с особо строгим режимом и привлечением заключённых к тяжёлому физическому труду. Труд каторжан использовался для осуществления глобальных строительных проектов, а также в шахтах и на рудниках. В России институт каторжных работ возник в начале XVIII века. Одной из крупнейших считалась Нерчинская каторга. Она располагалась в Забайкалье, объединяла целую группу каторжных тюрем (Акатуйская, Зарентуйс-кая, Карийская и т.д.). «Сладость» каторги испытали на себе многие поколения россиян: декабристы, участники восстаний, национально-освободительных движений, а также убийцы, грабители, насильники и прочие нарушители закона».

Такую трактовку страшного для уха любого россиянина слова дают энциклопедические словари. Но что же на самом деле скрывается за этим зловещим термином? Какой увидел каторгу очевидец, совершивший отчаянное путешествие через всю страну?

Подробную и шокирующую картину жизни каторжан дал А.П. Чехов в своём произведении «Остров Сахалин». Работе над книгой предшествовала кропотливая подготовка. Писатель тщательно разрабатывал будущий маршрут путешествия, изучал историю, географию Сибири и Сахалина. Подобная поездка по тем временам (90-е годы XIX века) считалась делом невероятно трудным и весьма опасным.

Первые главы «Острова Сахалина» появились в журнале «Русская мысль» в 1893 году. Отдельное издание увидело свет два года спустя. В своих дневниках писатель позже признавался, что работа над книгой отняла огромное количество нервов и сил. Увиденные картины так потрясли Чехова, что он назвал отечественную каторгу «адской».

Писатель покинул Москву и отправился в дорогу 21 апреля 1890 года. Только 10 июня он прибыл на Сахалин. Чтобы ближе познакомиться с жизнью заключённых в тюрьмах и ссыльных в колониях, литератор единолично произвёл перепись всего сахалинского населения (примерно 10 000 человек), посетил все остроги и поговорил со многими каторжанами. Страшное впечатление на него произвели бессрочные узники, закованные в кандалы. Подействовавшему в те годы «Уставу о содержащихся под стражей» вес кандалов составлял от 2,5 до 3 кг. Они причиняли заключённому немыслимые страдания. Их снимали только на время проведения работ. В качестве наказаний для провинившихся каторжан широко применялись карцер и порка розгами.

В такой обстановке ожесточались как заключённые, так и представители закона. Порой их рвение переходило все возможные границы. Так, следователь Демидов, чтобы раскрыть убийство, зверски пытал не только подозреваемого каторжанина, но и его жену - вольную поселенку - и 11-летнюю дочь. Свои действия он оправдывал интересами следствия».

Приговорённых к высшей мере на Сахалине обычно вешали. Чехов отмечал, что даже у самых отчаянных убийц и насильников перед казнью случались сильнейшие приступы страха. У каторжного Черношея, убившего лавочника Никитина, по дороге к эшафоту случились спонтанные спазмы мочевого пузыря, а его подельник Иван Кинжалов - вообще сошёл с ума.

Интересно, что только Россия может похвастаться опытом издания научно-исторического журнала, целиком посвященного жизни и быту каторжан. Он так и назывался: «Каторга и ссылка». Издание выходило в свет с 1921 -го по 1935 год. Всего вышло 116 номеров. Сейчас уникальный журнал можно найти только в библиотеках и у коллекционеров. Но самым ценным литературным памятником каторги остаётся «Остров Сахалин». Талантливое произведение А.П. Чехова даёт ярое представление о быте, нравах, жестокостях и мерзостях российской каторги конца XIX века.

Превращение Сахалина в каторжную тюрьму началось в 60-е годы XIX века. Специалисты основным его преимуществом считали островное положение. «Кругом вода, в середине беда» - так отзывались о новом проекте высшие чиновники. На 1 января 1890 года на Сахалине находилось почти 6 000 каторжных, из них бессрочные составляли примерно 7%. Царское правительство преследовало и ещё одну целы развивать рудники Сахалина. По замыслам чиновников, каторжане должны были добывать для страны уголь и тем самым не только оправдывать своё содержание, но и приносить казне доход.

Самыми известными на острове слыли Дуйские копи. Ежедневно в забой спускалось до 400 человек. Каждый каторжанин должен был выработать определённую норму добычи. Проштрафившихся и лентяев наказывали карцером и розгами. Писатель отмечал тяжесть рудничных работ. Ведь трудиться приходилось в узких, сырых коридорах, а продвигаться то ползком, то согнувшись. Однако, создавая островную каторгу, власти не учли, что зимой пролив, отделяющий

Сахалин от материка, замерзает, да и летом, при штиле, расстояние в семь верст не представлялось непреодолимым для отважных беглецов. Не останавливали отчаянных каторжан и сахалинская тайга, постоянная сырость, туманы, медведи, голод, мошка, а зимой - суровые холода.

Жажда свободы и тоска по родине заставляли их преодолевать все трудности. Но иногда на побег толкала всесильная, не знающая преград любовь. Ссыльнокаторжный Артём служил сторожем при казённом доме. Влюбился в красавицу-айнку, живущую в юрте на реке Наибе. Она приезжала в острог для посещения родственника-зэка. Во время визита между ней и Артёмом проскочила искра страсти. Через неделю истосковавшийся по горячим ласкам айнки молодой человек рванул к любовнице за 90 верст, но был застрелен преследовавшими его караульными.

Поразил Чехова каторжанин Терехов, признавшийся в том, что «загубил за свой век 60 душ». Последнее преступление негодяя имело большой резонанс на Сахалине. Терехов сманил в побег молодого арестанта, по дороге убил его, расчленил и в пути питался человечиной. Когда его настигли солдаты, яростно отбивался огромной дубиной. Перед виселицей он сломался, плакал и просил «боженьку простить его». Тяжёлое впечатление произвела на Чехова Воеводская тюрьма. Бедой для заключенных, загнанных в душные низкие камеры, были клопы, которых не удавалось вытравить даже хлорной известью. Они полчищами накидывались на усталых после тяжелого трудового дня каторжан. В Воеводской тюрьме использовали варварскую тактику: особо опасных зэков приковывали к тачкам. Мало того, что их руки и ноги украшали кандалы, но вдобавок от ручных кандалов тянулась цепь, прикрепленная ко дну тяжёлой тележки. Среди удостоенных такой пытки - фальшивомонетчик, казнокрад, убийцы, насильники.

Питание заключённых было несносным. Хлеб оказывался настолько плох, что поедание его становилось очередной мукой для зэков. В хлебе присутствовали неперемолотые зерна, мякина и солома. Тюремная похлёбка представляла собой полужидкую кашицу от разварившейся крупы и картофеля. Суп из протухшей селедки вызывал дикую жажду. В результате зэков безжалостно косили цинга, тиф, дизентерия и прочие болезни. В отличие от каторжан положение ссыльных было значительно лучше: они могли питаться дарами собственных огородов, а также лесными ягодами и грибами.

На протяжении десятилетий каторжане ценой собственных жизней способствовали обживанию Сахалина, что укрепляло влияние России в этом регионе. Дурная слава о сахалинской каторге, ее жестокостях и лишениях быстро распространилась по всей стране, и долгое время Сахалин вызывал у обывателя определенную реакцию, которую Чехов охарактеризовал как «смесь ужаса и омерзения».