В житейской практике люди редко следят за исчерпывающей точностью своей речи. Да и зачем? Ведь если тебя неправильно поняли, то ничто не мешает разъяснить свою мысль собеседнику другими словами.

Но есть такие области человеческой деятельности, где точность языка, внятность речи имеют исключительное значение, причём времени на повторный вопрос может и не быть. В частности, это касается авиации. От правильного использования терминов и цифр в переговорах между диспетчером и командирами находящихся в воздухе лайнеров напрямую зависит безопасность полётов. Не зря же диспетчерская служба руководствуется «Правилами фразеологии и радиообмена». Малейшее отступление от их требований грозит большой бедой.

Со всей наглядностью эта скрытая связь проявилась 11 августа 1979 года, когда в небе над украинским городом Днепродзержинском произошла страшная и вместе с тем нелепая авиакатастрофа.

В тот летний день почти над всей восточной Украиной небо было покрыто плотными дождевыми тучами. Впрочем, для маленького Ан-2, летевшего ниже слоя облаков по маршруту Черкассы-Донецк, непогода не создавала особых помех. Экипаж и пассажиры отчётливо видели панораму местности, проплывавшей под крылом. Внезапно мирная картина резко изменилась.

Словно в кошмарном сне, впереди «кукурузника», правее по курсу, из облачного покрова начали выпадать обломки разрушенного крупного лайнера, человеческие тела, ручная кладь...

Командир Ан-2 И.Чернов сразу понял, что видит последствия только что произошедшей авиакатастрофы, и экстренно сообщил о ЧП по радиосвязи на землю. Обломки и тела падали на поле вблизи населённого пункта Куриловка. Часы показывали 1337...

Когда самолёт Ту-134А Белорусского управления гражданской авиации взлетел из Ташкентского аэропорта и взял курс на Минск, небо было ослепительно голубым и просматривалось на десятки километров вокруг.

На борту лайнера, кроме семи членов экипажа, находились 77 пассажиров, в том числе 17 представителей футбольного клуба высшей лиги «Пахтакор», тренер, администратор, врач и 14 игроков - весь цвет этой самобытной, перспективной команды. По мере приближения к конечному пункту погода портилась.

Взлетев в 13.11 после промежуточной посадки из Донецка, лайнер начал набор высоты и очень скоро оказался в облачном «молоке».

Командир экипажа А.Комаров вышел на связь с диспетчером юго-западного сектора Харьковского районного центра управления воздушным движением, доложив, что идёт на высоте 5 700 м, и что его подписанный эшелон -9600 м.

Диспетчер распорядился временно занять высоту 7 200 м и ждать команду на последующий подъём. На часах было 1325.

В тот день диспетчером сектора был Н. Жуковский, молодой специалист, имевший за плечами всего несколько самостоятельных смен. Подстраховать новичка руководитель полётов поручил многоопытному диспетчеру первого класса В.Сумскому.

В  юго-западном секторе пересекались напряжённые воздушные трассы, контроль за которыми требовал предельного внимания. Вот и сегодня Жуковскому уже пришлось вмешаться в график движения, разведя по высоте два самолёта.

Один из них, борт Челябинск-Воронеж-Кишинёв, занимал эшелон 8 400 м. Этот лайнер, как и минский Ту, двигались курсами, пересекающимися под углом, близким к 90 градусам.

Но поскольку оба самолёта летели на разных высотах, то о какой-либо критической ситуации говорить пока не приходилось.

Расчёты, которые тем временем сделал Жуковский на основании докладов экипажей, показывали, что интервал расхождения двух лайнеров должен составить более трёх минут, что укладывалось в норму.

Опытный диспетчер непременно сверил бы свои расчёты с положением индикаторов радиолокационной станции, выведенных на его пульт. Но Жуковский не сделал этого, не подозревая, что в его расчёты вкралась существенная погрешность. Поэтому он без каких-либо сомнений дал указание минскому экипажу временно занять высоту 8 400 м и ждать разрешения на продолжение подъёма, ибо сначала требовалось пропустить встречный Ил-62, летевший на высоте 9 000 м.

В этот момент диспетчер Сумской понял, что его младший коллега делает что-то не то. Экран радиолокатора показывал, что два Ту, молдавский и белорусский, с пересекающимися курсами, могут опасно сблизиться на высоте 8 400 м. Взяв у Жуковского микрофон, Сумской принялся оперативно «разруливать» ситуацию. На часах было 13.34.

5 В 13.34.07 Сумской дал указание командиру Ил-62 занять эшелон 9 600, а командиру «пахта коров-ского» лайнера в 13.34.28 - подняться на высоту 9 000 м. Будь эти указания выполнены в точности, все три самолёта свободно разошлись бы в пространстве. Но беда в том, что распоряжение Сумского, верное по своей сути, было сформулировано крайне неудачно.

Его команда экипажу белорусского Ту в полном виде прозвучала так: «735-й, а вы 9 000 займите! Над Днепродзержинском 8 400 пересекающий».

К несчастью, первая часть этой фразы с позывными минского лайнера оказалась забитой радиопомехами.

Вторую же часть распоряжения: «Над Днепродзержинском 8 400 пересекающий» принял на свой счёт экипаж Ил-62 как дополнительную информацию, ибо именно ему была адресована предыдущая команда.

Услышав в ответ «Понял... (далее неразборчиво, опять вмешались радиопомехи!) 8400», Сумской успокоился, решив, что его указание принял командир белорусского экипажа, тогда как эти слова произнёс командир Ил-62.

Между тем белорусский лайнер выходил на ту высоту, где навстречу ему, под углом 95градусов, сквозь плотные облака мчался молдавский самолёт.

Произошла роковая ошибка: рапорт одного экипажа диспетчеры приняли за ответ второго. До катастрофы оставалась 1 минута 05секунд, и если бы у диспетчеров возникли малейшие сомнения, ещё не поздно было бы развести встречные курсы по высоте.

Но и эта драгоценная возможность была упущена, а слой облачности в тот день царил до высоты 9 000 м. Визуально пилоты не могли заметить друг друга в небе.

Между тем оба специалиста - и опытный, и начинающий - решили, что кризис миновал. В 13.35.38 самолёты столкнулись на огромных встречных скоростях... Уже позднее эксперты установили, что лайнерам, для того, чтобы разминуться, не хватило четвёртой доли секунды!

Как говорили бывалые лётчики: стоило бы чихнуть на штурвал, и Ту отвернул бы в спасительную сторону...

Официальная информация о катастрофе, унесшей 178 жизней, была крайне скудной и дозированной. Однако замолчать сам факт трагедии было невозможно.

Болельщикам «Пахтакора» приходилось довольствоваться слухами, порой крайне противоречивыми. Утверждали, например, что над степью под Днепродзержинском, ночью, накануне ЧП, висела кровавая луна.

Упорно поговаривали о причастности к катастрофе некоего «литерного рейса». Будто бы на отдых в Крым летел сам Брежнев, и диспетчеры вынуждены были разводить в стороны все другие самолёты.

Однако, если бы полёт генсека планировался в действительности, то на этом маршруте никакой новичок не имел бы ни малейшего шанса оказаться за диспетчерским пультом.

По более достоверной версии, на этот день якобы был назначен рейс правительственного самолёта с Черненко, но полёт так и не состоялся.

Другое дело, что харьковским диспетчерам поневоле приходилось держать один из эшелонов в резерве, что снижало возможности для маневра и создавало нервозную обстановку, на фоне которой и произошла трагическая ошибка.

Расследование ЧП длилось почти год, но его подробности долгое время находились, что называется, за семью печатями. Один из самолётов своим крылом срезал хвостовую часть второго, и воздушный поток выдул из образовавшейся дыры часть пассажиров. Многие тела упали в реку.

Деревья в окрестностях трёх соседних сёл были буквально увешаны вещами жертв, а длинные ковровые дорожки, что стелились в салонах лайнеров, повисли на проводах.

Зона падения обоих самолётов была оцеплена лишь к вечеру, а до того времени местные жители успели растащить не только уцелевшую кладь, но даже куски дюраля.

Накануне сорокового дня катастрофы вдова погибшего тренера Тазетдинова, Алла Сергеевна, побывала на поле под Куриловком, всё ещё хранившего следы крушения. Каким-то чудом она нашла манжет от фирменной рубашки мужа...

***

По мнению ряда специалистов, вина Сумского и Жуковского, приговорённых к пятнадцати годам заключения каждый, не подвергается сомнению. Однако они всё же оказались в этой истории в роли классических «стрелочников».

Так или иначе, но жуткая трагедия в очередной раз поставила во главу угла пресловутый человеческий фактор.