В июне 1831 года к кюре Паскалю Соне, из деревушки под Нантом (Франция), после окончания проповеди подошёл один из прихожан и, страшно смущаясь, попросил перо и бумагу. Кюре этой просьбой был весьма изумлён - подошедший крестьянин не умел ни читать, ни писать, - но просьбу выполнил. Тот, пачкая и царапая бумагу корявыми строчками, выходящими из-под непривычной к такому занятию руки, довольно шустро исписал весь лист и попросил другой.

Пока крестьянин, высунув язык от напряжения, трудился над новым листом, кюре попытался прочесть каракули на первом и изумился ещё больше - письмо писала женщина! И эта женщина обвиняла своего мужа в своём убийстве! Более того, история этой женщины была ему известна из газет - почти месяц назад бесследно исчезла жена одного крупного землевладельца из городка, расположенного в 200 километрах от Нанта. Безутешный муж объявил крупную награду за любые сведения о пропавшей.

А из каракулей неграмотного крестьянина следовало, что именно муж и убил её, и самолично закопал труп. И даже ограбил убитую, сняв с её шеи старинный фамильный кулон. Убитая подробно описала, как всё происходило и где находится её тело. В своём послании она особенно беспокоилась за свою старшую дочь, которая была во враждебных отношениях с отцом. А её муж совершил это убийство, чтобы жениться на другой.

Прекрасно понимая, что он стал свидетелем настоящего чуда, кюре взял грех на душу и, переписав каракули своего прихожанина, переслал их в полицию, пояснив, что это ему сообщил неизвестный на исповеди, случайно ставший свидетелем убийства. Полиция быстро нашла тело, а подробности убийства, изложенные «случайным свидетелем», не потребовали очной ставки: убийца сразу раскололся и признался во всём.

Кстати, подобных дел, раскрытых благодаря свидетельствам из потустороннего мира, достаточно много и в наше время, хотя полиция не очень любит их афишировать. Увы, гораздо чаще в контакт с миром живых вступают потусторонние графоманы, пытаясь переслать сюда свои ненаписанные или недописан-ные романы, пьесы и даже музыкальные произведения. Феномен этот получил название автоматического письма и в общем случае выглядит следующим образом: некий человек, вовсе не обязательно экстрасенс (посредника по своим критериям выбирает потусторонний автор), вдруг впадает в подобие транса и начинает записывать на бумаге слова, нотные знаки, а то и рисовать картины, не имея ни малейшего отношения ни к музыке, ни к живописи. Например, Диккенс закончил один из своих романов с помощью молодого парня, вообще роман не читавшего. Литературоведы же единодушно признали руку и стиль умершего писателя.

В 1913 году жительница Сент-Луиса Перл Керран и несколько её подруг устроили спиритический сеанс. На встречу с потомками явилась некая Пейшенс Уорт,утверждавшая, что жила в XVII столетии в Дорсете, и была убита индейцами. Рука Перл Керран ей показалась подходящей, и в результате обыкновенная домохозяйка стала один за другим исписывать листы бумаги со скоростью 100 слов в минуту, выдавая романы на историческую тему. Таковых набралось целых пять алук. Писатели и литературоведы лишь разводили руками. Но её по этой части переплюнула ирландка Джеральдина Кумминс, родившаяся в 1890 году. Из под её «автоматического пера» вышли целых 15 романов!

Кстати, далеко не все пишут на родном языке. Есть феномены, которые пишут на чужих, не известных им языках, включая латынь. Разумеется, ничего не понимая без переводчика из того, что ими написано.

Была в начале прошлого века и в России своя, тогда довольно известная «автоматчица» Крыжановская, писавшая под диктовку некоего давно умершего англичанина Рочестера и, естественно, подписывавшая свои мистические опусы его именем. Сейчас они выглядят довольно наивными, но тогдашние девицы падали от их чтения в обморок от страха.

По-видимому, духи в некоторых случаях пытаются обойтись и без человека-посред-ника с его показывающим фокусы подсознанием. И если наш читатель достаточно осведомлён об «автоматическом письме», или психографии, то другой, аналогичный феномен, практически остался неизвестен. В книге известного французского спирита середины позапрошлого века Алана Кардека этот феномен назван пневматографией, хотя ни к пневматике, ни к пневмографии (записи движений грудной клетки) это понятие отношения не имеет.

Это феномен, когда обитатели потустороннего мира пишут сами, не прибегая к помощи живого человека. По крайней мере, его ни на какое подсознание не спишешь. Пишут точно так же, как живые люди, на бумаге, чаще всего карандашом, но могут и другими подручными средствами. Особо продвинутые могут воспользоваться машинописным, а то и типографским шрифтом, разумеется, при полном отсутствии у получателя послания пишущей машинки. Да и бумага, и пишущие приспособления им не всегда нужны - могут воспользоваться своими.

Это обстоятельство, абсолютно неприемлемое закоренелыми материалистами, Кардека вовсе не смущает. «При пневматографиии дух не употребляет ни наших материалов, ни наших инструментов. Он сам производит и вещество и инструменты, которые ему нужны, извлекая материалы из первоначального всемирного элемента, подвергая его по своей воле тем изменениям, которые необходимы для производимого им действия».

Но вернёмся опять к началу XIX века. У восьмилетней француженки Мари умерла мама, по которой девочка очень скучала. И однажды, в горестном порыве, она написала на листе бумаги: «Мамочка, где ты, я очень по тебе скучаю!» Поразительно то, что мать откликнулась, написав на этом же листе несколько успокаивающих строк. Девочка заподозрила, что это написал отец, но тот чуть сам не упал в обморок, узнав почерк жены. Так началась переписка дочери и умершей матери, продолжавшаяся около двух лет.

Всё же отец решился проделать несколько экспериментов: взял письмо дочери, положил в ящик секретера, а ключ забрал себе. Ответ появился точно так же. В другой раз он положил в ящик лишь письмо, не оставив там свинцовый карандаш, - ничего не изменилось.

Однажды девочка заболела и не смогла написать записку матери. В ящике секретера другой бумаги не было, но она появилась ниоткуда, причём мать, которую никто не оповестил о болезни дочери, пожелала ей скорого выздоровления. Мы не знаем, каковы были взаимоотношения супругов при жизни, но умершая жена очень редко обращалась к мужу, причём всё время через дочь: «скажи папе...» или «передай папе...» Причём эти послания были прогностического характера, предупреждавшие о возможном несчастье. И хотя дочь была счастлива, общаясь с матерью, отец тяготился этим незримым присутствием своей супруги во всех домашних делах. И когда он встретил другую женщину, ре шился продать дом и переехать в другой город. Там потусторонние послания появляться перестали.

Любопытно, но все послания с того света были предельно краткими, словно на их написание корреспонденту было выделено лишь ограниченное время. Никогда не удавалось увидеть, как послание появляется на бумаге, - оно возникало лишь в полной темноте. Когда Мари болела, в её спальне оставались на ночь горящие свечи, и в такие дни никаких посланий не поступало. На вопросы о загробной жизни ответ матери был краток: «Мне здесь хорошо». Уточняющие вопросы она игнорировала. Но на выдачу информации о будущих событиях, похоже, у потусторонней цензуры запрета не было.

Феномен «пневматографии» хорошо известен современным исследователям полтергейста. Очень часто при появлении квартирных безобразий «шумного духа», кроме битья посуды и лампочек и выкидывания банок с вареньем сквозь неповреждённое стекло, появляются и литературные шедевры прямо на обоях или потолке. Причём, в большинстве случаев совершенно безграмотные - сказывается общий упадок грамотности в стране.

У учительницы Ольги Владимировны Ковровой полтергейст не только переворачивал холодильник и рвал в клочья постельное бельё, но и вырывал из принесённых на проверку школьных тетрадей листы и писал следующие угрозы без знаков препинания: «Вам всем скора конец вспомните меня...», «Вот приеду завтра если позовете своих физеков всё сожгу» - По совету экстрасенсов учительница тоже вступила в переписку с «шумным духом» и общалась с ним как с обычным школьным хулиганом. Удивительно, но «хулиган» проникся, нацарапал чем-то прощальное послание на стекле ванной комнаты и исчез.