Причины знаменитого московского пожара 1812 года обсуждались неохотно. Для русских сам факт сдачи древней столицы на поругание наполеоновским войскам был крайне неприятен, и лишнее напоминание о том не приветствовалось.

Для французов же предание огню огромного города было тоже событием постыдным, несовместимым с ролью передовой цивилизованной нации, каковой они себя считали. Да и свидетелей пожара, способных внятно и детально рассказать о происшедшем, оставалось немного: москвичи, особенно образованных сословий, покинули город, многие захватчики погибли во время бесславного бегства из России.

Преобладают три версии:

• Москву нарочно сожгли французы;
  

• Москву нарочно сожгли русские патриоты;
  

• Москва загорелась от небрежения и захватчиков, и оставшегося крайне малочисленного населения.

В романе «Война и мир» Лев Толстой, разобрав возможные версии, пришел к выводу: Москва не могла не сгореть, поскольку в отсутствие твердого порядка любое, даже незначительное возгорание грозит общегородским пожаром.

Недавняя находка позволяет высказать новое, совершенно неожиданное предположение.

В прошлом году московский чиновник приобрел запущенное поместье на юге Франции, в окрестностях Тулона. После вступления в права владения он затеял ремонт старинного особняка и, готовя мебель к реставрации, в одном из потайных ящичков письменного стола обнаружил дневник некоего Шарля Артуа, лейтенанта наполеоновской армии. В дневнике описывались московские события и подробности возвращения армии из России. Сейчас рукопись проходит ряд экспертиз, но с отрывками из нее, благодаря любезности владельца,удалось ознакомиться.

«Я стоял во дворе большого русского дома. Невысокое солнце заливало Москву золотистым светом. Внезапно загорелось второе солнце, яркое, белое, ослепительное. Оно располагалось на двадцать градусов выше первого, истинного, и светило не более пяти секунд, однако успело опалить лицо Поля Берже, отдыхавшего на балконе. Стены и кровля дома начали дымиться. Я приказал солдатам вылить на кровлю несколько десятков ведер воды, и лишь благодаря этим мерам удалось спасти усадьбу. В других усадьбах, расположенных ближе к новоявленному светилу, начались пожары. Именно эта загадочная небесная вспышка и послужила причиной страшного пожара, уничтожившего Москву».

Любопытно описание бегства наполеоновских войск из России. Как известно, отступать французам (на самом деле состав армии Наполеона был многонациональным, собственно французы в ней составляли меньшинство) пришлось по разоренной Смоленской дороге. Недостаток продовольствия и фуража, отсутствие зимнего обмундирования превратили некогда могучую армию в толпу отчаявшихся, умирающих людей. Но только ли «генерал Мороз» и «генерал Голод» виновны в несчастьях, обрушившихся на войско?

«Вокруг продолжаются пожары. Усадьба, где мы расквартированы, уцелела, но, как назло, новая напасть поразила наши ряды. Гнилая русская вода, невоздержанность в еде или иная причина, но все наши люди страдают от жесточайшего кровавого поноса. Слабость во всех членах, головокружение, тошнота, переходящая в неукротимую рвоту, добавляют несчастий. И не мы одни в подобном положении — все батальоны нашего полка, все полки в Москве. Лекари подозревают дизентерию либо холеру и рекомендуют поскорее покинуть негостеприимный город. Давеча приезжал Пьер Дюруа. Его отряд стоит в десяти верстах от московской заставы, все здоровы и веселы, правда, тревожат русские партизаны. Видя плачевное наше состояние, он тут же повернул назад, боясь подхватить заразу».

Неделю спустя лейтенант замечает: «Начали выпадать волосы. Я поделился сим печальным открытием с Жирденом, но у него те же неприятности. Боюсь, скор весь наш отряд — да что отряд, весь полк — станет полком лысых».

«Многие лошади тяжело больны, что ставит в тупик ветеринаров. Как и лекари двуногих, они утверждают, что вся причина в злокачественных миазмах, растворенных в московском воздухе».

«Наконец решение принято: мы покидаем Москву. Покидаем, ничегo не добившись, пораженные недугом, ослабленные, немощные, бессильные. Одна лишь надежда увидеть родную Францию придает мужества, иначе мы предпочли бы просто лечь на землю и умереть — до того скверно наше состояние».

Страницы, описывающие обратный путь французов, тяжелы и скорбны: отряд Артуа терял людей ежедневно, но не в боях — воевать они были не в силах, — а от слабости и истощения, вызванных таинственной болезнью. Даже та скудная провизия, которую удавалось раздобыть, впрок не шла, они просто не могли переварить ее. Солдаты покрылись гнойниками и язвами. Гибли и люди, и лошади. От русских отбивались те части, которые не входили в Москву, но ряды их таяли, в то время как армия русских только крепла.

Большая часть наполеоновской армии сгинула на просторах России. Шарля Артуа болезнь сделала инвалидом. Сразу по возвращении во Францию он получил отставку, однако прожил недолго и умер в возрасте тридцати двух лет бездетным.

Новый владелец поместья (ко всему прочему, кандидат физико-математических наук), ознакомившись с рукописью и проконсультировавшись со специалистами, высказал предположение: армия, оккупировавшая в 1812 году Москву, ,подверглась воздушному ядерному удару! Световое излучение вызвало пожары, а проникающая радиация — острую лучевую болезнь, которая и подкосила армию.

Но откуда ядерная бомба взялась в те времена?

Во-первых, причиной взрыва могла оказаться не бомба, а падение метеорита из антивещества. Теоретическая вероятность подобного события незначительна, но не нулевая. Во-вторых, удар по просьбе российских властей мог быть нанесен «Великими Древними», криптоцивилизацией, населяющей подземную Русь. В пользу этого предположения говорит и решение Кутузова оставить Москву после выигранного генерального сражения, и невиданная в те времена массовая эвакуация населения из города. Власти решили пожертвовать строениями во имя гибели врага. Последнее, наиболее вероятное, но, одновременно, и наиболее пугающее предположение заключается в том, что до Москвы 1812 года донеслась гармоника гораздо более позднего — и гораздо более мощного — ядерного взрыва. Существует теория, что часть энергии, освобождающейся во время неуправляемой ядерной реакции, перемещается во времени как в прошлое, так и в будущее. Именно из будущего и донесся до армии Наполеона отголосок ядерного взрыва.

Французский император, находившийся в момент взрыва в каменном здании, получил относительно небольшую дозу радиации, которая сказалась только на острове Святой Елены...