16 октября 1946 года главный палач международного военного трибунала, сержант североамериканской армии Джон Вуд привёл в исполнение смертный приговор, вынесенный в Нюрнберге. В петле оказались далеко не все держатели высшей власти третьего рейха.

Казни, длящейся ровно 103 минуты, избежал одиннадцатый осуждённый -Герман Геринг, воспользовавшись ампулой яда, переданной на прощальном свидании женой. Мартин Борман, заочно приговорённый к повешению, пропал без вести. Главный преступник, Гитлер, вроде бы, покончил жизнь самоубийством. Вслед за Сталиным сомнение в смерти фюрера высказал Георгий Жуков.

Почему экспертиза трупов была проведена на скорую руку в Берлине, а не тщательно в Москве, с привлечением опытнейших патологоанатомов, других экспертов? Удивительно и то, что неонацисты за многие годы ни разу не пытались отыскать захоронение их зловещего кумира.

30 апреля 1945 года нацистам якобы удалось успешно реализовать операцию по спасению фюрера, его жены и Бормана. В операции, получившей кодовое обозначение «Шесть негритят», в качестве отвлекающего фактора были задействованы двойники Гитлера, Браун и Бормана - по паре двойников на персону. Рассказ о том, как извергам удалось вырваться из железных клещей советских войск, заслуживает внимания.

Бензин для фальшивой пары

По воспоминаниям генералов стран антигитлеровской коалиции, присутствующих на казни нацистских преступников, достойней других показал себя Иоахим фон Риббентроп. Собственноручно надев на шею петлю из верёвки с тринадцатью узлами, он воскликнул: «Боже, спаси Германию!»

Увидев, что его призыв не произвёл ровно никакого впечатления, этот бывший министр иностранных дел и обер-группенфюрер СС осведомился, не может ли он сделать заявление? Ему предоставили эту возможность. Человек, руки которого были по локоть в крови, сказал, что не рассчитывает на прощение потомков, и призвал Запад и Восток немедленно прекратить распри, совместно добиться вечного мира во всём мире.

Неужели один из зловещих бонз Третьего рейха осознал тяжесть содеянного? Советский историк Валерий Милый, получивший доступ к частично рассекреченным документам особого фонда Библиотеки конгресса США, полагает, что, судя по протоколам его допросов не во время суда, а неформальным, Риббентроп просто-напросто своим заявлением подал некий условный знак американской стороне, обещавшей сохранить жизнь в обмен на крайне важную информацию. Опасаясь негативной реакции мировой общественности, американцы данное ими слово не сдержали.

Но в чём суть «информационного торга» Риббентропа с офицерами спецслужб США? Валерий Милый, ныне проживающий в Канаде, говорит, что когда работал с уникальными архивными документами, его, словно крапивой, ожгла одна из фраз Рибббентропа: «Сотни литров бензина понадобилось не для того, чтобы сжечь тела фюрера и Евы, а для того, чтобы до неузнаваемости опалить первых двух двойников из предназначенной для жертвенного заклания шестёрки. Двойники, постоянно проживающие в Берлине, были умерщвлены и обгорели до костей. Судьба ещё четверых двойников, проживавших в Мюнхене и Бертесгадене, мне неизвестна».

Валерий Милый не сомневается в том, что Адольф Гитлер и Ева Браун, избежав незавидной участи их «подельников», коротали дни при «дворе» боливийского диктатора Стресснера. Не сомневается, но отрицает то, что он, как писали западногерманские газеты, был разносчиком сведений, будто бы по инициативе любимца фюрера Отто Скорцени, операция по организации побега Гитлера, Браун и Бормана из бункера была названа «Шесть негритят». Если так, то причём здесь негритята? Всё просто. Обгоревшие тела всегда черны.

Двое двойников сгорели. Судьбы других четверых выживших мужского и женского пола внесли изрядную путаницу в «посмертную» одиссею Гитлера и его пассии.

Подобия в солдатских одеялах

По замыслу Отто Скорцени наиболее убедительное свидетельство о том, что фюрер и его жена покончили жизнь самоубийством, должен был предоставить личный шофёр Гитлера. Он, Эрих Кемпка, с ответственным заданием блестяще справился, сдавшись в плен и заявив следователям стран-союз-ников, что именно он несколько часов в авиационной воронке уничтожал останки. Кемпка, кроме того, указал местоположение присыпанной строительным мусором импровизированной могилы, находящейся под окном его служебной квартиры, в наземной части бункера.

Когда захоронение вскрыли, в нём действительно обнаружили два трупа - мужской и женский. Идентичность с Гитлером и Браун определили по зубным протезам да ещё по следам давних оперативных вмешательств. Абсолютно неубедительно, хотя бы с точки зрения того, что протезирование, следы оперативного вмешательства, скорее всего, «для убедительности» произвели, что называется, по лекалу, дабы двойники полностью соответствовали тем, за кого их должны были принять эксперты.

Это «опознание» подверг уничижительному сарказму личный врач Гитлера Теодор Морель, буквально сказавший, что по посмертным головешкам никак нельзя судить о прижизненных плотских оригиналах. Эрих Кемпка, словно механизм с долгоиграющим заводом твердивший, что он и только он сжёг Гитлера и Браун, подробно живописуя, как лил бензин на трупы, как поджигал тряпичный факел спичкой из коробка, который ему дал Гиммлер, допустил кряду две промашки. Первая заключалась в том, что спички на самом деле ему были не нужны, ибо не расставался с зажигалкой, изготовленной из посеребрённой винтовочной гильзы, подаренной ему фюрером. Кемпка не видел лиц тех, чьи трупы перенёс к воронке для сожжения. Дословно его показания выглядят так: «Лицо шефа было закрыто солдатским одеялом по переносицу. Лицо Евы было закрыто так же. Мартин Борман - злейший враг Евы - пояснил, что лица не стоит открывать, потому что мы должны помнить мёртвых живыми».

Дрезина для избранных

Через много лет после окончания войны Отто Скорцени подтвердил, что слухи, гулявшие по Берлину, о том, что Гитлеру и некоторым его соратникам удалось избежать «нескорого суда и скорой казни», не такие беспочвенные, как представляется историкам. Он, долгие годы безуспешно разыскиваемый агентами, признался американскому журналисту Максу Инфельду, что уходил от возмездия потому, что его искали как человека со шрамом, а шрама на лице у него уже не было, благодаря виртуозному мастерству пластических хирургов. «Подобную операцию вполне могли сделать Гитлеру, причём настолько радикальную, что фюрера даже родная мать не узнала бы», - с усмешкой признался Скорцени.

Инфельд играя на самолюбии нацистского террориста №1, изобразив недоумение, осведомился прямо, не означает ли упоминание о пластической операции то, что фюрер ускользнул из бункера? Скорцени всем своим видом дал понять, что сколь бы невероятным не представлялся такой поворот, его неразумно списывать со счетов. Что косвенно подтвердила фраза: «Бункер для высшего лица Рейха строился с расчётом не только на то, что мог защитить от фугасов и авиабомб, но с расчётом того, что его можно было покинуть по системе труб. Трубами мы называли многоуровневые туннели, устроенные так, что могли проходить лишь небольшие дрезины-вагоны, вмещающие каждая два-три человека».

На вопрос, отчего о вспомогательном бункере неизвестно даже властям современного Берлина, с ностальгической ноткой в голосе Скорцени сказал, что наследники умеют хранить тайну, и бункер по сей день соответствует изначальному назначению.

Покидая квартиру бывшего главаря гитлеровских командос, Инфельд раздумывал о том, не вводит ли его Скорцени в заблуждение, выдавая за правду то, чего подсознательно желает. Встреча с другимучастником операции «Шесть негритят» убедила, что Скорцени был искренен.

Полёт после краха

А убедил в том, что Скорцени не лгал, бывший военный лётчик Ганс Аберт, состоявший при фюрере курьером и выполнявшим деликатные и опасные задания. Последней услугой, оказанной этим асом шефу, была транспортировка важных персон прямо с реки Хавель.

О том, куда именно пассажиров «переместил» гидросамолёт, Аберт распространяться не стал, посоветовав переговорить с ныне здравствующим пилотом Куртом Бартом. Благо он охотно идёт на контакты с историками и журналистами.

Барт, едва Хавель спросил, не ошибается ли его коллега в дате и времени полёта к «глубоким водам», как и в том, что он спас Гитлера после краха нацизма, ответил, хитро прищурившись, что необходимо переговорить с американским журналистом Майклом Робертсоном, не раз беседовавшим с фюрером «при дворе Стресснера». Инфельд, поблагодарив, принял совет, посетовав на то, что Робертсон - агент ЦРУ - погиб в загадочной автомобильной катастрофе, сгорев вместе с русским эмигрантом Альбертом Пирником заживо.

Оставив Барта доедать в кафе пиццу, Инфельд в который раз поймал себя на мысли, что, общаясь с бывшими нацистами, играет в придуманную ими игру по их правилам. Лепту в это предположение внесла мимолётная встреча в Дрездене с советским ветераном-фронтовиком Виктором Абрамовым, признавшимся, что 10 мая 1945 года на территории Австрии мельком видел безусого, наголо бритого человека, напомнившего ему «кого-то, кого он долго не мог отождествить». Этим кем-то был Адольф Гитлер, коего везли на бричке, укрытым тулупом, выдавая за тяжело больного.

Прощаясь, Абрамов предположил, что его самого, других лиц, причастных к тёмной, словно ночь, истории Гитлера, может статься, последыши нацизма стараются вовлечь в некие дьявольские игрища. Танкист-майор Абрамов обозначил и цель игрищ - доказать, что фашизм и его бесноватый фюрер, не умирая, продолжают жить.

Мир симметрии

То, что мир, в котором обитают люди, идеально симметричен, говорили ещё философы древности. Они же считали, что всякий человек, хочет того или не хочет, обязательно имеет двойника. Явление это, будучи феноменом, на самом деле с исторической точки зрения небезобидное.

Прежде всего, вредно оно тем, что даже эксперты, поднаторевшие на сопоставлении фотографий и фотографических негативов, порой не в силах дать однозначное заключение, тот л и человек, за которого себя выдаёт. Подобное отмечалось с престарелыми женщинами, внешне как две капли воды похожими на Еву Браун. Её «симметричные копии» в начале семидесятых годов минувшего века охотно раздавали интервью в Бразилии, Аргентине, США. Интервью изобиловали настолько интригующими фактами, что даже агенты израильской разведки, охотящиеся за военными преступниками, попадали впросак, не способные твёрдо определить «Ева это или не Ева».

«Если бы удалось доказать, что Ева Браун жива, удалось бы напасть на след избежавших возмездия бонз третьего рейха, удалось бы выяснить, что сталось с Гитлером либо его останками», - считает израильский историк Иегуди Бланк, сам некогда чуть было не поверивший россказням «очередной» вдовы фюрера, нежданно-негаданно «всплывшей» в фешенебельном пригороде Лос-Анджелеса. Дама, превосходно владевшая немецким языком, изъяснявшаяся по-английски с заметным акцентом, дважды была подвергнута тестированию на детекторе лжи. В итоге репортёр еженедельника «Ньюс» Пол Дрейк ошарашил читателей сенсационным выводом: «Допускаю, что она обвела вокруг пальца чувствительные датчики электронного прибора и целую армию психологов, но внешность её есть внешность Евы Браун, и никого другого».

Иегуди Бланк не согласен с этим «рискованным» умозаключением главным образом потому, что ему однажды довелось созерцать «фотографическую галерею» двойников не только Гитлера, но также Бормана, Геббельса, Муссолини.

Пол Дрейк, в отличие от Бланка не сомневающийся в том, что услужливые молодые немцы ФРГ умышленно вывели его на вдову Гитлера, ещё более уверился в своей правоте, когда в августе 1973 года, посетив особняк миссис Андерсон (она же Ева Браун), встретил там других владельцев. Миссис Андерсон, её сыновья, их жёны, их дети куда-то убыли.

Поиски беглецов ничего не дали. В почтовый ящик репортёра опустили запечатанную в плотный конверт «странную» записку, советующую не суетиться, не ворошить опасное прошлое.

Челюсть в коробке

К сожалению, невостребованными историками оказались прошлогодние результаты генетической экспертизы, независимо и параллельно проведённой учёными Великобритании, Италии и США. Подвергшиеся анализу крошечные срезы костной ткани челюсти Гитлера, предоставленные спецхраном российской ФСБ, не оставили сомнений в том, что, во-первых, ткани женские, во-вторых, не совпадают с генетикой фюрера.

Впору изумиться. Как же так? Фрагменты зуоов и челюстей, годы пролежавшие в катонной коробке, были взяты из последнего тайного захоронения в Магдебурге, что подтверждает отчёт начальника секретариата СМЕРШ капитана Ивана Терещенко, сразу же положенный на стол И. В. Сталина.

Ознакомившись с документом, советский лидер начертал на бумаге: «Сомнительно. Устройте недоступность!» Захоронение в гараже залили толстым слоем бетона и заасфальтировали. Как ни пытались западные журналисты вытянуть из Терещенко сведения о местонахождении могилы, он, верный профессиональному долгу чекиста, не проронил ни одного лишнего слова, лишь однажды обмолвившись, что, пожалуй, принимает неуверенность проницательного Сталина.

Итак, раз и навсегда доказано, что во дворе имперской канцелярии, вплотную к бункеру, шофёр Эрих Кемпка усердно пытался превратить в пепел тела не фюрера и Евы Браун, а неких посторонних лиц. Но если Гитлер и его любимая женщина продолжили жить после краха империи нацистов, то где искать их следы? Похоже на то, что в Парагвае, к немецким поселениям которого повышенный интерес проявляют спецслужбы Израиля, других стран былой антигитлеровской коалиции, вершащие суд над виновниками геноцида. Не суть важно то, что доживающие век кровавые палачи на ладан дышат. Важно то, что преступления, не имеющие срока давности, сопровождаются наказаниями без срока давности.