Первые слова, которые он услышал, придя в себя после падения с 3000 метров, были: «А ведь ты живой, сынок! Живой! Только не давайте ему уснуть - он может не проснуться!»

Довоенная часть биографии Евсея Ароновича Малюкова была схожа с тысячами биографий советских лётчиков, взявших в руки штурвал самолёта перед самой Великой Отечественной войной. Сначала школа, потом - днём ФЗУ, вечером - аэроклуб и, наконец, лётное училище. В нём он пробыл 1,5 года.

Почти сразу же после начала войны Евсей Малюков в числе 9 лучших лётчиков был досрочно выпущен из училища и отправлен под Москву в знаменитый 28-й полк.

Уже в аэроклубе Евсей Аронович стал инструктором, а за время учёбы в училище овладел полётами на И-5, ПО-2, И-16 и, наконец, на МИГ-3, стоявшем на вооружении у 28-го полка.

Вскоре после прихода в полк, в октябре 1941 года, Малюков сбил первый вражеский самолёт - «Хенкель-126», корректировавший в районе Звенигорода огонь немецких батарей. Много чего пришлось пережить старшему сержанту Малюкову до 23 февраля 1942 года. День годовщины Советской армии должен был стать последним в его жизни, но не стал.

Сначала полёт проходил вполне благополучно. С аэродрома в Кубинке МИГи вылетели в район шоссейной дороги Гжатск-Вязьма вести наблюдение за передвижением войск противника. Выполнив задание, самолёты Демидова и Малюкова развернулись на обратный курс. И тут началось... Их перехватила четвёрка немецких истребителей МЕ-109. В воздухе завязался неравный бой: два против четырёх. А через несколько минут к немцам присоединилось ещё звено «мессершмитов».

Один из немецких истребителей втиснулся между советскими самолётами и попытался пристроиться в хвост МИГа Демидова. Пулемётной очередью Малюков прошил ему плоскость правого крыла. Подбитый «мессершмит» куда-то провалился. И в этот момент Малюков почувствовал, что машина стала неуправляемой - оказались перебиты тяги элеронов.

«Моё счастье, - продолжает рассказ Евсей Аронович, - что в этот момент боя самолёт летел на восток. «Мессершмиты» пристроились сзади МИГа и стали хладнокровно меня расстреливать. От щита управления почти ничего не осталось, бросая самолёт вверх и вниз, увеличивая и уменьшая скорость, я уходил в сторону фронта. Спасла меня бронеспинка кресла. Она выдержала. Но вся спина от ударов пуль стала синей».

Долго такое «избиение» продолжаться не могло. И вскоре Малюков увидел справа языки пламени. Самолёт горел. «Надо прыгать», - мелькнуло у него в голове. Отстегнувшись от кресла, он хотел перевалиться через борт и не смог - зацепился за что-то. Решил катапультироваться. На МИГе-3 это производилось совсем не так, как на современных самолётах. Лётчик тянул на себя ручку кресла, сильно отталкивался ногами и летел практически через винт самолёта. Но и катапультироваться не удалось.

А дальше начались «чудеса», спасшие жизнь военному лётчику. Струёй воздуха от близко пролетевшего «мессершмита» самолёт вдруг перевернуло, и Малюков вывалился из кабины.

Думал идти к земле затяжным прыжком. «Мессершмиты» расстреливали в воздухе парашюты наших лётчиков, - продолжает Евсей Аронович. - Только вышло всё по-иному. Парашют раскрылся и я стал воздушной мишенью. Вижу вокруг приближающиеся ко мне трассы очередей. И тут мне «повезло». Одна очередь перебила стропы парашюта. Он закрылся, и я камнем полетел вниз. Перед глазами сначала поплыли красные и чёрные круги, потом потерял сознание. И, наверное, хорошо, что потерял. Если бы в этот момент я понимал, что лечу без парашюта к земле, сердце бы не выдержало».

Чудеса, спасшие жизнь Малюкову, продолжались. Расстреливаемый почти в упор несколькими «мессершмитами», его самолёт каким-то образом смог дотянуть до линии фронта. Потом произошло совсем невероятное. Падая с 3000 метров без парашюта, лётчик попал на крутой, покрытый глубоким снегом, склон оврага. Была раздроблена кость ноги, поломаны бёдра, повреждено горло, отбиты внутренние органы, но он остался жив.

За неравным боем в прифронтовой полосе следили наши бойцы, и к месту падения Малюкова была немедленно направлена машина. Потом начался долгий путь по военным госпиталям. И снова повезло лётчику. Пять месяцев и 12 дней Малюков провёл в гипсе. Потом долго лечился, но через полтора года снова сел за штурвал самолёта.

Войну Евсей Аронович закончил заместителем командира эскадрильи. Летал и после войны на современных самолётах: МИГ-15, 17, 19. Каждый вылет мог окончиться для него гибелью - нога, хотя и вылеченная, не сгибалась, и катапультироваться с реактивного самолёта было невозможно. Но Малюков не хотел и не мог расстаться с военной авиацией, хотя однажды эта любовь чуть не стоила лётчику жизни. Случилось это на одном из подмосковных военных аэродромов. Малюков уже шёл на посадку, когда выяснилось, что шасси несрабатывает. Катапультироваться лётчик не мог. Посадить на «брюхо» реактивный истребитель невозможно. И произошло ещё одно чудо - неожиданно шасси выдвинулось и истребитель благополучно приземлился.

«Сам не могу объяснить, -пожимает плечами Евсей Аронович. - Но вот какой со мной случай произошёл в госпитале. Мне приснился сон. Я снова лечу вниз, к земле. И вдруг меня начинают поддерживать чьи-то руки. Они сильно сжимают мою грудь. Мне больно, я кричу, но не разбиваюсь. Руки кладут меня на землю. Когда о сне услышал хирург, он долго меня осматривал и чему-то удивлялся. Через несколько дней вместе с врачом к моей койке подошли трое людей в белых халатах: двое мужчин и одна женщина. Выслушали они меня, а женщина и говорит: «Верь в Бога. Это его руки опустили тебя на землю».