Склоны горы Монте-Ток, особенно там, где в живописном ущелье грохочет река Пьяве, настолько удобны для отдыха, что издавна привлекают не только туристов из Италии, но также из других стран Европы.

И местные власти, дабы сделать пойму, в которой давным-давно случались сходы грязекаменных лавин, в конце пятидесятых годов минувшего века возвели насыпную, укреплённую железобетонными сваями и плитами плотину. Образовалось обширное и прозрачное водохранилище, изобилующее превосходной рыбой. Это, разумеется, не могло не радовать, ибо многие жители близлежащих селений, забросив фермерство, занялись приносящим неплохие доходы промыслом. Туристы, покупая лицензии, спиннингами ловили благородную форель.

Но кажущееся благополучие иногда опасно своей стабильностью, о чём в 1959 году настойчиво принялся предупреждать выходец из здешних мест, известный миланский геофизик, доктор Джованни Модести. А беспокоило учёного то, что появление плотины потревожило необъятные массивы грунта на склонах, который с угрожающей скоростью 20-30 сантиметров в сутки сдвигался. Однако к предостережениям земляка прислушались частично, оборудовав у подножия плотины пост наблюдения, расставив в пойме реки Пьяве датчики движения и вибраций. Модести, между тем, требовал отселения жителей посёлков в безопасные места. Успокоенность легкомысленна. Новоиспеченные рыбаки провели сход и вынесли решение продолжать жить там, где жили предки.

Трагедия, аналога которой трудно найти в обширной хронике бесчинств оползней, ждать не заставила. 9 октября 1963 года долина, где раскинулось рукотворное море, огласилась странными, весьма громкими звуками. «Это было похоже на чавканье монстра, поедавшего грязь и камни, но звуки-звуками, а то, что творилось в зоне видимости убивало, но убивало выборочно, будто огромный заточенный скальпель выборочно вырезал подворья и людей», - вспоминал чудом оставшийся в живых инженер, отвечающий за техническое состояние плотины Марко Пикки. По его расчётам, выполненным позже, оползень обрушил в водохранилище горные породы объёмом свыше трёхсот миллионов кубических метров. С плотины, где стоял инженер, было видно, как «скальпель» оползня ускоренно стремится вперёд, ударяется о горный склон высотою сто сорок метров и, наконец, перекрывает стометровое ущелье, не давая шансов выжить никому. Силы стихии оказались столь мощны, что вода, выдавленная из водохранилища, превысила нормальный уровень на сто шестьдесят с лишним метров. Как следствие, обрушившись с высоты четырёхсот метров в нижний бьеф, она, теперь уже не выборочно, в три минуты накрыла пять селений с двумя тысячами жителей. Строения, возведенные в непосредственной близости к плотине, были срезаны, словно ножом бульдозера, до фундаментов. Наблюдательный пост, сотрудники которого обязаны были «в случае чего бить тревогу», был погребён в грязи вместе с щитосборным домиком, оснащённым генераторами и средствами связи.

Комиссия, куда вошли специалисты   разных   профилей, долго работала на месте катастрофы. Вывод её был на первый взгляд парадоксален и категоричен. Чем выше и массивней плотины, возводимые на пути потенциального схождения селей, в местностях,  чреватых  оползнями и наводнениями, тем выше вероятность того, что стихия проявит себя. Вопреки очевидному, представители компаний, специализирующихся на строительстве плотин, мостов, прокладке тоннелей, привели массу аргументов в пользу того, что чем больше в техногенные объекты заложено бетона, металла, тросов, анкеров, свай, тем они надёжнее защищают. Возмущённый Джованни Модести, у которого в одном из селений погибли мать и племянница, с горечью парировал: «Да, прекрасная плотина устояла, но она помогла утопить прекрасные деревни!»

Впрочем,  о  нраве  чудовища, получившего имя Ток, по порядку, коротко. Странно вела себя и плотина. Она, по словам рыбака Мариуса  Поджи, ещё до удара оползня начала ощутимо вибрировать и покрываться хорошо различимыми трещинами, которые, впрочем, бесследно исчезли, когда приблизилась грязевая стена и моторную лодку рыбака «вознесло» чуть ли не до небес. Рыба при этом всплыла вверх, и поверхность кипящей воды, сделавшейся красно-жёлтой от взбудораженного донного ила, закипела, выставив тысячи крошечных воронок. Воронки, похожие на трубы с верхним рифлёным раструбом, непостижимым образом пронзали бурлящую грязь, втягивая в себя крупных рыбин. Поджи говорит, что он страшно испугался, когда из воронок, словно из прорванных водопроводных труб, принялись резко бить струи воды, достигающие высоты, по меньшей мере, четырёх-пяти метров.

Последним сюрпризом стала вдруг сформировавшаяся слева от моторки ямища, и рыбак с ужасом увидел дно. Края ямищи, стабильно державшей свои стены, подрагивали - ни дать, ни взять грязевые губы. Вода вокруг ямы стояла конусом, не стекая в неё. А вот лодку к яме влекло, и очень быстро. Поджи не растерялся. Нажал кнопку стартёра. Мотор взревел. Да что толку?! Винт всего лишь месил густую грязь, не давая импульса движению. И всё же оборотистый мотор спас. Лодка, по крайней мере, оставалась как привязанная, на месте, не соскользнула в грязевую яму.

Лихорадочно соображая, что предпринять, как спастись, рыбак краем глаза, неосознанно, наблюдал за плотиной, которая начала издавать низкочастотные звуки. Такие же, «как трансформаторы на электрических подстанциях». Поджи уже был близок к нервному срыву, когда огромное тело плотины выгнулось дугой, направленной вверх, его тряхнуло, качнуло. Начался грязевой ливень. Одновременно воронки принялись фонтанировать, да так сильно и яростно, что над грязевой трясиной мгновенно скапливалась вода, по которой мчались стремнины. Лодку сорвало. Рыбак ударился головой о кожух мотора, лишился чувств, чтобы прийти в себя в пятидесяти милях от места катастрофы, на покрытой травами и цветами поляне.

Близкое «знакомство» с оползнем оставило долго кровоточащие раны и в душе Альфредо Маньяни, который потерял всех близких, но которого спасло то, что он был на высоте, на крыше. Крестьянин рассказал доктору Модести вещи поразительные. Когда его поднял и понёс грязевой поток, он видел, что плотина «прыгает, всякий раз занимая прежнее место». Плотина в сумерках, почти в темноте, вызванной грязевым ливнем, начала светиться. Светился её гребень. Голубоватое свечение сопровождалось выбросом снопов искр. Грязевые воронки «выдавливали» множество трупов, которые вскоре навсегда скрыла жижа из песка и глины.

Альфредо Маньяни спасло дерево, росшее на гребне плотины. Поток ударил о дерево, прижал к нему, чуть ли не на уровне верхушки. Доктор Модести, отстаивая точку зрения о неэффективности крупноразмерных плотин, считает, что лучший способ спасения людей и имущества - заведомая эвакуация. Сроки надёжно определяет мониторинг искусственными спутниками земли, новейшими электронными комплексами и автоматическими системами оповещения.